Кто никогда не видел кажущейся воды на шоссе в жаркий летний день? Или трехмерного изображения, которое на самом деле оказывалось рисунком на плоской поверхности? Природа иллюзии в том, что мы ошибочно принимаем что-то за реальность.
И это верно как для когнитивных иллюзий, так и политических. В зависимости от того, как развивается определенное событие, оно может заставить нас сформулировать ошибочные интерпретации того, что на самом деле происходит.
Такие восприятия обычно опосредованы идеями или прошлым опытом. И, как утверждал Роберт Джервис в своей работе «Восприятия и заблуждения в международной политике», опубликованной во время «холодной войны», иллюзии, которые мы создаем, имеют огромное влияние на принятие решений — и даже становятся основными причинами конфликтов.
В некоторой степени это и произошло с анализом последнего, шестнадцатого саммита Движения неприсоединения, который прошел в конце августа в Тегеране — Иран впервые принимал саммит. Саммит проходил на фоне малого прогресса в переговорах с Ираном по поводу его ядерной программы и растущего давления со стороны Израиля на мировое сообщество с тем, чтобы был установлен «спусковой крючок» — линия, которую Исламская Республика не должна перейти.
Кроме того, напряженность в регионе усилила ощущение важности саммита и страны, его принимающей. На Ближнем Востоке только Иран и «Хезболлах» поддержали режим сирийского президента Башара аль-Асада в гражданской войне, которая приближается к своей критической точке и дестабилизирует Ливан и Иорданию.
Движение неприсоединения играло важную роль во времена «холодной войны». Его взгляды были сформированы в результате недавней борьбы за независимость во многих странах-участницах движения, и на повестке дня были подняты вопросы о национальном суверенитете, политике невмешательства, балансе в отношениях Севера и Юга и поддержке национальных освободительных движений.
Но обстоятельства, которые объединили Движение неприсоединения в прошлом, изменились. Двухполюсные правительственные структуры времен «холодной войны» и последующий период американской политики унилатерализма, — в противовес которой старались действовать неприсоединившиеся государства, — способствовали возникновению гораздо более сложного и взаимозависимого многополярного мира. В то время как Соединенные Штаты и Европа все еще стараются преодолеть серьезный экономический кризис, многие страны-члены Движения неприсоединения, такие, как Индия, Чили и Сингапур, поддерживают относительно быстрые темпы роста и становятся частью новых мировых структур управления, таких, как «Большая двадцатка».
Кроме того, многие проблемы, стоящие сейчас перед нами, — будь то изменение климата, финансовый кризис, проблемы развития, терроризм или распространение ядерного оружия, — отражают растущую мировую взаимозависимость. Чтобы эффективно с ними справиться, необходимо пересмотреть понятие суверенитета.
Изменения коснулись не только традиционных структур власти, но и повлияли на лейтмотив движения, неприсоединения и судьбу его членов. Глобализация способствует растущему неравенству стран-участниц Движения — достаточно сравнить Колумбию с Афганистаном или Чили с Суданом, — что усложняет процесс преобразования численных показателей в когерентное влияние.
Последствия саммита в Тегеране, и кому они могут быть выгодны, не совсем ясны. Иран, конечно, рассматривал съезд как возможность пропаганды: широкое освещение в средствах массовой информации, в то время как он находился в эпицентре дипломатического урагана. Но неспособность участников достичь общей позиции по вопросам ядерной программы Ирана или насилия в Сирии — два основных вопроса, с которыми столкнулся саммит, — заметно подорвали усилия Ирана продемонстрировать, что, несмотря на суровые экономические и дипломатические санкции, он остается полноценным участником мирового сообщества.
Действительно, генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун раскритиковал Иран за то, что тот не убедил мировое сообщество в том, что не стремится к владению ядерным оружием, в то время как Международное агентство по атомной энергии опубликовало новый доклад, в котором высказывалось предположение о том, что он все же стремится.
И в своей глубокомысленной речи Мухаммед Мурси, первый президент Египта, который посетил Иран с тех пор, как образовалась Исламская Республика в 1979 году, высказался категорически против сирийского режима, то же самое он сделал и в последующем выступлении перед Лигой арабских государств. Кроме того, Мурси призвал Иран присоединиться к Египту, Турции и Саудовской Аравии — во всех странах преобладает суннитское население — и способствовать политическим преобразованиям в Сирии (роль, которую сирийская оппозиция отвергла еще до того, как Иран успел отказаться).
Другими словами, на практике не оправдались попытки Ирана создать то впечатление, на которое он рассчитывал, принимая у себя саммит Движения неприсоединения. Напротив, речь Мурси стала самым запоминающимся моментом съезда. И ядерный вопрос Ирана остается той реальностью, которую нельзя игнорировать на протяжении последующих трех ключевых лет, когда Исламская Республика будет председательствовать в Движении неприсоединения, оставаясь в то же время одной из самых серьезных проблем, стоящих перед мировым сообществом.
Хавьер СОЛАНА, президент Глобального экономического и геополитического центра ESADE, заслуженный старший научный сотрудник в Брукингском институте. Ранее занимал должность высокого представителя по вопросам общей внешней политики и политики безопасности Европейского Союза и должность генерального секретаря НАТО
* * *
Материал публикуется в рамках сотрудничества газеты «Зеркало» и Project Syndicate /Institute of Human Sciences/ www.project-syndicate.org.

image
(Пока оценок нет)