Около 2500 лет назад древнегреческий философ Гераклит пришел к выводу, что война есть мать всех вещей. Он мог бы добавить, что кризис — их отец.
К счастью, война между мировыми державами в настоящее время абсолютно невозможна в связи с угрозой взаимного уничтожения ядерным оружием. Но серьезные международные кризисы, такие, как текущий мировой финансовый кризис, остаются реальными — что, возможно, не настолько плохо, как кажется.
Как и войны, кризисы в корне нарушают статус-кво, что означает, что они создают возможность — без разрушительной силы войны — для перемен, которые в мирное время вряд ли были бы возможны. Чтобы преодолеть кризис, надо принимать меры, которые ранее были бы немыслимы, не говоря уже о возможности осуществления.
Это и произошло с Европейским Союзом за последние три года, потому что мировой финансовый кризис не только потряс Европу до основания; он принимает масштабы, угрожающие жизни.
По сравнению с тем, что было в начале 2009 года, теперь мы имеем дело с абсолютно другим ЕС — тем, который разделился на авангард, состоящий из стран-членов еврозоны, и арьергард — из стран-участниц, остающихся за ее пределами. Причина — не злой умысел, а, скорее, давление кризиса. Чтобы еврозона выжила, членам еврозоны необходимо действовать, в то время как остальные члены ЕС, с различной степенью вовлеченности в европейскую интеграцию, остаются не у дел.
На самом деле, практически все табу, существовавшие после того, как разразился кризис, на данный момент отменены. Большинство из них были созданы по инициативе Германии, но теперь их сняли при активной поддержке немецкого правительства.
Это внушительный перечень: национальная ответственность за сохранение банковского сектора; святость договора ЕС о запрете финансовой помощи правительствам; отказ от европейского экономического управления; запрет на прямое финансирование государств Европейским Центральным банком; отказ от поддержки совместной ответственности по задолженностям; и, наконец, преобразование ЕЦБ, по аналогии со старым Федеральным банком Германии, в Европейский федеральный резервный банк на основе англо-саксонской модели.
Остался только отказ от еврооблигаций, который тоже в скором времени исчезнет. Единственный вопрос — будет ли запрет отменен до или после всеобщих выборов в Германии, которые пройдут в следующем году? Ответ зависит от дальнейшего течения кризиса.
Германия, имеющая крупнейшую экономику в Европе, играет странную, иногда невероятную роль в кризисе. Никогда ранее, с момента основания Федеративной Республики в 1949 году, страна не была настолько сильной. Она стала ведущей державой ЕС, но она не хочет и не способна вести всех за собой.
Именно по этой причине многие изменения в Европе произошли вопреки противостоянию Германии. В конце концов, немецкое правительство было вынуждено прибегнуть к кардинальной смене политического курса, что привело к тому, что Германия, будучи экономически сильной, стала слабее институционально — что отразилось в снижении ее влияния в совете управляющих ЕЦБ.
Старый Федеральный банк был отправлен на покой 6 сентября, когда ЕЦБ принял свою программу «прямых денежных операций» — неограниченную скупку правительственных облигаций проблемных стран еврозоны, — несмотря на одинокие протесты президента Федерального банка Германии Йенса Вайдмена. И программа была принята не президентом ЕЦБ Марио Драги, а канцлером Германии Ангелой Меркель.
Федеральный банк не пал жертвой заговора Южной Европы; скорее, он доказал собственную несостоятельность. Если бы все пошло по его плану, еврозоны бы больше не существовало. Поставить идеологию выше прагматизма — путь к провалу в любом кризисе.
В настоящее время еврозона находится на пороге банковского союза, который впоследствии станет финансовым союзом. Но даже при банковском союзе давление на заключение политического союза возрастет.
Имея в своем составе 27 стран (28 с предстоящим присоединением Хорватии), ЕС будет невозможно внести поправки в договор не только потому, что Соединенное Королевство продолжает сопротивляться дальнейшей европейской интеграции, но и потому, что необходимо будет провести народные референдумы во многих государствах-членах. Эти референдумы станут расплатой с национальными правительствами за их кризисные стратегии, чего не захочет ни одно здравомыслящее правительство.
Это означает, что для заключения межправительственных соглашений потребуется некоторое время, а также что еврозона будет развиваться в направлении межправительственного федерализма. Этот процесс обещает быть интересным, так как он будет предлагать совершенно неожиданные варианты политической интеграции.
В конце концов, бывший президент Франции Николя Саркози одержал верх, потому что сегодня во главе еврозоны стоит де-факто экономическое правительство, которое объединяет глав государств и правительств стран-членов (и их министров финансов). Европейским федералистам должен понравиться этот факт, так как чем больше эти главы государств и правительств превращаются в правительство еврозоны в целом, тем быстрее отживет себя их текущая двойная роль, в которой они выступают в качестве исполнительной и законодательной ветви власти ЕС.
Европейский парламент не сможет заполнить образующийся вакуум, так как ему не хватает финансового суверенитета, который все еще зависит от национальных парламентов, и это будет продолжаться неопределенно долгий срок. Только национальные парламенты могут заполнить этот вакуум, а они нуждаются в общей платформе в рамках еврозоны — своего рода «Палате Европы», — через которую они смогут контролировать Европейское экономическое правительство.
Федералисты в Европейском парламенте, и особенно в Брюсселе, не должны ощущать угрозу. Напротив, они должны признать и использовать эту уникальную возможность. Национальные депутаты и депутаты Европарламента должны как можно скорее собраться вместе и прояснить свои отношения. В среднесрочной перспективе может возникнуть двухпалатный Европейский парламент.
Этот кризис дает Европе огромную возможность. Он определил план действий на долгие годы: банковский союз, финансовый союз и политический союз. Чего все же не хватает, так это стратегии экономического роста для кризисных стран, но, принимая во внимание нарастающую волну беспорядков на юге Европы, принятие такой стратегии неизбежно. У европейцев есть все основания сохранять оптимизм, если они признают новые возможности, которые открыл для них кризис — и будут действовать смело и решительно, чтобы их не упустить.
* * *
Материал публикуется в рамках сотрудничества газеты «Зеркало» и Project Syndicate /Institute of Human Sciences/ www.project-syndicate.org.
(Пока оценок нет)
